Усадьба Муромцевых встретила распахнутой настежь калиткой. Это ещё что такое? Было же всё закрыто? Тревожное предчувствие сжало сердце. Сканер? Да нет, вроде бы все дома. Или не все? Кто-то лишний? Добавил энергии в защиту вокруг сына, шагнул в дом, распахивая прикрытые двери. Опять знакомая картина, длинный пустой коридор и уходящая вниз лестница. Только на этот раз мне не вниз, а в тот же самый кабинет. И сына я из рук не выпущу! Кто тут лишний?

И это кто-то давно мне знакомый. Ведь я с ним уже пересекался, только где? Вспомнить никак не получалось. Закряхтел на руках плотный свёрток, сбивая концентрацию и сосредоточенность, заворочался, закопошился, пытаясь шевелить ножками и ручками. Не вышло, слишком плотно упакован. Вроде бы понял, сообразил, нахмурился, сморщил мордашку, открыл ротик и, похоже, собрался во весь голос заявить на весь свет о своём недовольстве. Ой, как не вовремя… И, совершенно не зная, что нужно делать в таких случаях, я сделал самое простое. Сунул ему в открытый ротик уголок пелёнки, может, хоть так отвлечётся на какой-то так необходимый мне миг.

И получилось! Младенец хлопнул ротиком, с удовольствием и наслаждением зачмокал было тряпкой, замер и… широко распахнул глазёнки. Мне даже стыдно стало, такое я в них недоумение пополам с горькой обидой увидел. Похоже, не понравились ему жёсткое невкусное угощение и моя хитрость. Выплюнул мокрый уголок, сморщился и теперь уж точно собрался заорать во весь голос. Вот интересно, громко ли они орут?

Что за бредовые мысли лезут мне в голову? И почему это я стою на одном месте, вместо того, чтобы заниматься делом? Я для чего у мелкого отсрочку просил? Мне же к кабинету подойти нужно. А я сюсюкаю тут, сопли распустил от умиления. Хорошо, что никто этого не видит. Даже смущённо по сторонам оглянулся, вдруг кто ненароком подглядел мою минутную слабость.

Кстати, что там в кабинете-то нового? И я метнулся вперёд по коридору, притормаживая у закрытой двери из морёного дуба. Ну? Пока все на прежних местах находятся, явной агрессии у незваных гостей не вижу, лишь злорадство и превосходство присутствует, зависти полные штаны, и… похоть? Да ну?!

Нет, не вспомнить мне никак эту крысу, пока воочию не увижу. Ещё трое гостей держатся рядом со знакомым незнакомцем. Вооружённые. Это плохо. Но пока стоят расслабленно, разговаривают тихонько между собой. И что-то вещает мой незнакомец. А Настя плачет взахлёб. Муромцев рядом с ней стоит, вроде как приобнял за плечи, склонился. Большего не разобрать, сливается всё, слишком расстояние маленькое, приходится на деталях сосредотачиваться и терять общую картинку.

Бросил быстрый взгляд налево-направо. Чисто вокруг и пусто, ни прислуги нет, и нет никакой мебели ни в холле, ни в коридоре. Ну да, всё, что было, я поломал во время своего визита, а новую, похоже, пока решили не ставить. Куда же мне сына пристроить? Ну не хочется мне в комнату с ним на руках входить. Мало ли, вооружённые визитёры испугаются открывшейся двери и стрельбу откроют? Впрочем, и оставлять одного в холле не стану, страшно.

А там же, чуть дальше по коридору, дверь вроде в дворецкую комнату была? Проверю. Как там его Муромцев кликал? Захар вроде бы? Точно не помню, да и не до воспоминаний мне сейчас – тихонько тяну дверь на себя, и она, о чудо, без скрипа и визга подаётся навстречу. А это сам дворецкий здесь на кровати и сидит. Глазами испуганно на приоткрывшуюся дверную створку блымкает и рот медленно так начинает разевать. И глаза такие же мокрые, как у моего мелкого в свёртке. Что, тоже орать собрался? Или нет? Узнал? Всё-таки собирается кричать. Неужели я такой страшный?

Выручил, как ни странно, младенец. Снова закряхтел, пискнул, пробуя голос, и вдруг громко так, добротно и гулко заорал. Хорошо, что я успел дверь в коридор за собой закрыть. Не зная, что делать в таких случаях, я инстинктивно замотылял его на руках, стараясь успокоить. Похоже, у Алексея ненароком подсмотрел и запомнил.

– Да что ты делаешь, изверг! – возмутился дворецкий, подскочил с измятого покрывала, забыв про свой страх, метнулся ко мне и выхватил из рук кричащий взахлёб свёрток.

И я отдал ему своего сына. Потому что вдруг понял, не причинит он ему вреда. А Захар, я точно вспомнил, как зовут дворецкого, бережно покачал моего сына, присел обратно на краешек измятой кровати, что-то забормотал ему тихонько, поправил мокрый измусоленный уголок и укоризненно на меня глянул:

– Чей?

– Мой… – я даже растерялся от такого простого короткого вопроса и обрадовался, потому что возмущённый крик ребёнка сразу оборвался. Это как так у него получилось? – И Настин…

– Ах ты, господи. Радость-то какая. А этот пришёл, сразу с порога заявил, что тебя порешили во дворце… А перед смертью ты успел и ребёнка убить… Надо Настеньке рассказать, обрадовать, сына показать…

И подскочил с ребёнком на руках, собираясь бежать к боярышне.

– Погоди… Да постой же ты!

Нет, радость ему последние мозги выбила. Не слышит. Пришлось перехватывать его на полпути к дверям и отправлять обратно на кровать. Пусть лучше на мягком посидит.

– Захар, нельзя сейчас сына Насте показывать. Гости там недобрые.

– Ах, ты ж, верно. Прости, боярин, это мне радость великая последние мозги отшибла.

– Ничего. Захар, а этот… это кто? Ну, как его звать по имени-отчеству? Или фамилию, может, знаешь?

– Нет, не знаю я его, в первый раз вижу. Только…

– Ну? Да не тяни ты!

– Боярина нашего он по имени называл. Получается, знают они друг друга очень хорошо…

– Ясно…

Да ничего не ясно! Понятно же, что не простой это гость – в заговорщиках сплошь и рядом только родовитые.

– Ты с ребёнком пока здесь посиди тихонько. Запрись только хорошо и не высовывайся. А лучше вот сюда пересядь, на стул. В этом углу вас случайная пуля не достанет. И от магии убережётесь. А я пойду познакомлюсь с этим гостем… А где мои родичи, не скажешь? Что-то я их в кабинете не видел?

– Так наверху они, в своей комнате сидят под надзором…

– А я второй этаж и не просмотрел… То на гостей незваных сначала отвлёкся, потом на ребёнка… Сколько всего человек в дом заявилось?

– Так пятеро с оружием, и ещё этот, знакомец хозяинов, чтоб ему провалиться на каменном крыльце… Двое наверх твоих родичей повели, там и остались, а нас по комнатам разогнали, сказали сидеть тихо и не высовываться. Пригрозили, что иначе всех порешат…

Нет, воевать надо без такого родственного груза, со свободными от переживаний мозгами. Подобная ошибка может последней оказаться. И не только для меня, для всех. Даже озноб пробрал от этакой мысли.

Подождал, пока Захар пересядет куда сказано, глянул на притихший маленький в больших широких ладонях свёрток, улыбнулся обоим, подмигнул и шагнул в коридор, плотно затворяя за собой дверь.

Замер перед кабинетом, хорошенько запоминая, кто где из незваных гостей расположился, потянул на себя тяжёлую дверь и, успев заметить за этот короткий миг растерянное лицо Муромцева-старшего, тихо всхлипывающую из последних сил Настю, шагнул через порог, разворачиваясь к вооружённым бойцам и вминая их в книжные полки концентрированным ударом воздуха. Только стёкла шкафов во все стороны брызнули со звоном. Переборщил.